Домой
										Бабий Яр Над Бабьим Яром памятников нет. Крутой обрыв, как грубое надгробье. Мне страшно. Мне сегодня столько лет, как самому еврейскому народу. Мне кажется сейчас - я иудей. Вот я бреду по древнему Египту. А вот я, на кресте распятый, гибну, и до сих пор на мне - следы гвоздей. Мне кажется, что Дрейфус - это я. Мещанство - мой доносчик и судья. Я за решеткой. Я попал в кольцо. Затравленный, оплеванный, оболганный. И дамочки с брюссельскими оборками, визжа, зонтами тычут мне в лицо. Мне кажется - я мальчик в Белостоке. Кровь льется, растекаясь по полам. Бисчинствуют вожди трактирной стойки и пахнут водкой с луком пополам. Я, сапогом отброшенный, бессилен. Напрасно я погромщиков молю. Под гогот: "Бей жидов, спасай Россию!" Лабазник избивает мать мою. О, русский мой народ! Я знаю - ты по сущности интернационален. Но часто те, чьи руки нечисты, твоим чистейшем именем бряцали. Я знаю доброту моей земли. Как подло, что, и жилочкой не дрогнув, антисимиты пышно нарекли себя "Союзом русского народа!" Мне кажется - я - это Анна Франк, прозрачная, как веточка в апреле. И я люблю. И мне не надо фраз. Мне надо, чтоб друг в друга мы смотрели. Как мало можно видеть, обонять! Нельзя нам листьев и нельзя нам неба. Но можно очень много - это нежно Друг друга в темной комнате обнять. Сюда идут? Не бойся - это гулы самой весны, она сюда идет. Иди ко мне. Дай мне скорее губы. Ломают дверь? Нет - это ледоход... Над Бабьим Яром шелест диких трав. Деревья смотрят грозно, по-судейски. Все молча здесь кричит, и, шапку сняв, я чувствую, как медленно седею. И сам я, как сплошной беззвучный крик, над тысячами тысяч погребенных. Я - каждый здесь расстрелянный старик. Я - каждый здесь расстрелянный ребенок. Ничто во мне про это не забудет! "Интернационал" пусть прогремит, когда навеки похоронен будет последний на земле антисемит. Еврейской крови нет в крови моей. Но ненавистен злобой заскорузлой я всем антисемитам, как еврей. И потому - я настоящий руский! 1961 Е. Евтушенко
			Пророк Иеремия О, дайте мне родник, родник воды живой! Я плакал бы весь день, всю ночь в тоске немой Слезами жгучими о гибнущем народе. О, дайте мне приют, приют в степи глухой! Покинул бы навек я край земли родной, Ушел бы от людей скитаться на свободе. Зачем меня, Господь, на подвиг Ты увлек? Открою лишь уста, в устах моих - упрек... Но ненавистен Бог служителям кумира! Устал я проклинать насилье и порок! И что им истина, и что для них пророк! От сна не пробудить царей и сильных мира... И я хотел забыть, забыть в чужих краях Народ мой, гибнущий в позоре и цепях. Но я не мог уйти - вернулся я в неволю. Огонь - в моей груди, огонь - в моих костях... И как мне удержать проклятье на устах? Оно сожжет меня, но вырвется на волю!.. Д.С. Мережковский *************************************************** Я рос тебе чужим, отверженный народ, И не тебе я пел в минуты вдохновенья. Твоих преданий мир, твоей печали гнет Мне чужд, как и твои ученья. И если б ты, как встарь, был счастлив и силен, И если б не был ты унижен целым светом, Иным стремлением согрет и увлечен, Я б не пришел к тебе с приветом. Но в наши дни, когда под бременем скорбей Ты гнешь чело свое и тщетно ждешь спасенья, В те дни, когда одно название «еврей» В устах толпы звучит, как символ отверженья, Когда твои враги, как стая жадных псов, На части рвут тебя, ругаясь над тобою, - Дай скромно стать и мне в ряды твоих бойцов, Народ, обиженный судьбою! С. Надсон *************************************************** Звезда Давида Замерев у ракиты, над гладью пруда, Чую я сквозь рубашку из твида, Как мне в спину падучая ткнулась звезда, Обернувшись звездою Давида. И, набухнув горячечным желтым отнем, Мое тело в мишень превратила... Ухмыляется в душу мне ночью и днем Новоявленный с тростью Аттила. Вот сейчас он пдонимет свой шмайсер, и мне Не укрыться от плети свинцовой, И звезда, что горит у меня на спине, Вмиг взорвется звездою сверхновой. И шепнул я себе, чуть раздвинув уста: "Выше голову, духом свободный, Чтоб взошла с твоих острых лопаток звезда, Для кого-нибудь став путеводной". Выжил я! Но за тех, кому больше не жить, - Все равно: за протного ль, за графа, - Каждый день, до скончания дней выходить Мне один на один с Голиафом. Ю. Каминский **************************************************** Учитель Он шел безропотно тернистою дорогой Он встретил радостно и гибель, и позор; Уста, вещавшие ученье правды строгой, Не изрекли толпе глумящейся укор. Он шел безропотно и, на кресте распятый, Народам завещал и братство, и любовь; За этот грешный мир порока, тьмой объятый, За ближнего лилась Его святая кровь. О дети слабые скептического века! Иль вам не говорит могучий образ Тот О назначении великом человека И волю спящую на подвиг не зовет? О, нет! Не верю я. Не вовсе заглушили В нас голос истины корысть и суета; Еще настанет день... Вдохнет и жизнь, и силу В наш обветшалый мир учение Христа! С. Надсон